Хотя мне всегда казалось, что историки французской революции не могли пройти мимо столь очевидного и хлесткого, запоминающегося определения... Пока нашел только работу Меринга, изданную в 1908 году в Штутгарте ("История войн и военного искусства"), где целая глава так и называется "красный террор". Оперирует этим понятием Меринг охотно и таким образом, как будто оно общеупотребимо. Меринг вообще охотно пользуется цветными эпитетами - вот здесь хотя бы : "Марат лучше всех других умел возбуждать у парижских рабочих пролетарскую жилку — он пал под ножом одураченной мечтательницы о голубой республике".
Но сейчас не об этом. Сейчас о документах, официальных докладах начальника Петроградского охранного отделения генерала Глобачева, датированных январем 1917 года. Из них ясно, что о "белом и красном терроре" говорили в России еще до февральской революции :
"Отмечается крайнее беспокойство во всех слоях столичного общества, боящегося предстоящих катастрофических событий и мечтающего о том, как бы не пострадать при неизбежных проявлениях "красного и белого террора" : усиленно говорят о необходимости ликвидировать - кто может - дела, уехать подальше и в более спокойных местах переждать окончания приближающейся разрухи".
"Но кроме слухов о возможности всеобщей забастовки, в обществе усиленно циркулируют слухи о возможности проявления террора...Возможность "возобновления красного террора в ответ на белый" не подлежит никакому сомнению, тем более, что в действующей армии, согласно...все усиливающимся слухам, террор широко развит в применении к нелюбимым начальникам как солдатами, так и офицерами".
